Зарегистрирован: 16 окт 2010, 04:23 Сообщений: 3602 Cпасибо сказано: 2358 Спасибо получено: 2659 раз в 1396 сообщениях
|
_ Урания — муза астрономии: атрибуты — небесный глобус и циркуль. Эта неземная любовь становится его вторым голосом, его вторым "я", которому он подвластен душою и телом. Urania является ему по ночам, указуя перстом в сияющие глубины духа, на небеса, усыпанные жемчугом дальних миров. И по этой звездной тропе он, гражданин Вселенной, проложит путь всем тем, кто дерзнет оторваться от теплого очага насиженного жилища. Он раздвинет границы мироздания до Беспредельности, чтобы в шуме далеких голосов ощутить гармонию Вселенной, звучащую Музыкой Сфер...
Вселенная человеческой души и Вселенная мировой беспредельности сходились в сознании ученого в одной точке пересечения мирового вещества - неугасимом факеле духа - сердце. Благодаря зоркости этого органа он постигал скрытую природу вещей, общался с небожителями и существами дальних миров. Такие возможности давали ему раскрытые центры высшего сознания, посредством которых Бруно мог сообщаться с высочайшими индивидуальностями других измерений. Такой же феномен был отмечен и у Орлеанской девы - Жанны д'Арк, которая тоже слышала высокие голоса и выполнила миссию в сотворчестве со своим руководителем, пославшим ее на подвиг.
Судьба итальянского ученого во многом была сходна с судьбой французской героини. Но если у Жанны миссия состояла в формировании духовного пространства самоотверженного подвига во имя спасения отечества, то у Бруно миссия эта была направлена на создание магнита научного сознания, открывающего путь человека к Беспредельности. Вдохновляемый с тонкого плана одной из сестер великого Братства, ученый совершил подвиг во имя любви к человечеству. Как и Жанна д'Арк, он твердо знал куда идет, зачем и для чего. "Все ледники Кавказа не смогут затопить огонь моей души", - писал он к книге "Изгнание торжествующего зверя".
Надземный и прекрасный мир простирался над головой ноланца*, в то время как ноги оставались на твердой земле, где его ждали гонения, клевета и насмешки...
"Преодолевать западни и тяжелые испытания Бруно помогала универсальная сила, управляющая и движущая богами, звездами, бесконечными мирами Вселенной и самой Природой - Сила Любви. Речь идет не о любви вульгарной, о простой и часто обманчивой игре ощущений и эмоций, а о Любви героической, о той Venus Urania (Небесной Венере), которую воспевали поэты, перед которой преклоняли колена философы, служению которой посвящали себя герои. Такая любовь, как звезда во мраке, ведет человека по тернистому пути героического служения, во имя ее он сворачивает горы, совершает чудеса. Бруно пишет: "Всякая любовь (если она героическая, а не чисто животная, именуемая физической и подчиненная полу, как орудию природы) имеет объектом Божество, стремится к Божественной красоте, которая прежде всего приобщается к душам и расцветает в них, или, лучше сказать, через них сообщается телам. Любовь - это огонь, зажигающий душу".
"Любовь энтузиаста - это не любовь бабочки, оленя или единорога, которые убежали бы, если бы обладали знанием того, каковы ожидающие их огонь, стрела и аркан. Ведь этот огонь есть горячее желание Божественных дел, эти стрелы суть впечатление от лучей красоты высшего света; эти оковы - только виды истины, которые соединяют нашу мысль с первоистиной... Энтузиастом руководит самая чуткая и дальнозоркая страсть, которая заставляет его больше любить этот огонь, чем иную прохладу, и больше любить эту муку, чем какую-либо радость, и больше любить эти узы, чем иную свободу... Сама по себе любовь освещает, проясняет, раскрывает интеллект, заставляет его проникать во все и вызывает чудесные эффекты. Любовь дает понимание, усвоение, осуществление самых возвышенных дел... Необходимость любви обращается в добродетельное усилие, благодаря которому любящий стремится прийти к цели, достойной любимого дела, и, может быть, еще большей и лучшей, и еще более прекрасной" (Сикирич Е. Послесловие. / Бруно Дж. О героическом энтузиазме).
Во всех городах, где Бруно останавливался, находились люди, которые воспринимали его идеи, образовывались группы, ядра последователей, учеников, единомышленников. Бруно много работал с такими людьми, передавал свои взгляды, мировоззрение. Не всегда такие группы могли действовать легально в тогдашних условиях. Многие последователи не могли открыто упоминать имя своего учителя, чтобы не навлечь опасности на него и на себя. Группы и кружки после отъезда Джордано Бруно продолжали работать; семена, посеянные им, давали всходы в умах людей. Новое понимание мира рвалось в стены лабораторий и кабинеты ученых, предвещало щедрый урожай научных теорий, открытий, изобретений. Само же имя учителя оставалось в тени. Лишь в цитируемых дневниковых записях Галилео Галилея, Кеплера, Декарта сохранилось имя учителя, которому, впрочем, всегда была чужда слава, но дорога Истина.
Осенью 1591 г. Бруно прибыл в Падую, расположенную недалеко от Венеции. Ему предложил свое покровительство Джованни Мочениго, молодой венецианец, отпрыск знатнейшей и славнейшей фамилии, давшей Венеции дожей, военачальников и епископов, с условием, что Бруно обучит его искусствам памяти и изобретения. В характере Бруно не было сдержанности и осторожности, что дало возможность Мочениго собрать на Бруно множество компрометирующего материала. Мочениго обвинил Бруно в невыполнении своего обещания, самочинно подверг его домашнему аресту, написал донос в церковный суд Венеции, и 26 мая 1592 г. венецианская инквизиция начала судебный процесс по делу Бруно.
Восемь лет провел Джордано Бруно в застенках инквизиции. Бесчисленные допросы с угрозами, издевательствами, физическим насилием; пытки чередовались с длительными периодами одиночества, месяцами неопределенности. Многократно Бруно излагал перед инквизиторами свои взгляды, иногда вуалируя их, иногда прямо и определенно называя все своими именами. Долго не решались на казнь, слишком заметной фигурой был ноланец. Еще более невозможным было для церкви дать ему свободу, так как никакие лишения не могли укротить могучий дух этого человека, принудить к отречению.
Последние годы Бруно провел в камере, в сыром каменном мешке, в наружную стену которого днем и ночью бил речной прибой. Потолок камеры был низкий, и Джордано не мог выпрямиться во весь рост. Бумаги, чернил и книг ему не давали. Кто знает, что пережил, передумал, перестрадал одинокий воин за долгие восемь лет? Но дух его не был сломлен. При вынесении приговора о казни Бруно произнес: "Вы с большим страхом произносите приговор, чем я его выслушиваю". В приговоре было сказано о наказании "гуманном", без членовредительства. Так еще раз церковь показала свое лицемерие.
Перед казнью над Джордано Бруно был совершен обряд проклятья, отлучение от церкви. В два часа ночи 17 февраля 1600 г. у моста через Тибр на башне "Братства усекновения главы Ионна Крестителя" зазвонил колокол. Это означало, что предстоит сожжение. Казнь происходила под утро, при свете факелов. Было разложено два костра, для Бруно и другого священникаеретика. Палачи сорвали с Бруно истлевшую одежду и накинули на него "санбониту" - кусок грубой ткани, пропитанной серой и разрисованной языками пламени. После этого его привязали к столбу железной цепью и, кроме того, туго перетянули мокрой веревкой. Под действием огня веревка съеживалась и врезалась в тело. Чтобы продлить мучения казнимого, обычно вначале разводили небольшой костер и, постепенно подбрасывая сухой хворост, увеличивали пламя. Книги Бруно были сожжены у его ног. В поэме "О безмерном и неисчислимых" Бруно рассказывал о том, что с детства Везувий представлялся ему другом и братом. День сожжения Бруно совпал с сильным землетрясением при извержении Везувия. Колебания почвы докатились до Рима. Велика была степень прозрения Джордано Бруно. С раннего возраста в нем жило предчувствие своей миссии и своей смерти. Бесстрашно и стремительно он шел по жизни, никогда не обходя преграды и двигаясь напролом. Прекрасно владея собой, не полагаясь ни на что внешнее и ни на кого, он был подобен комете, которая осветила тьму средневековья и, сгорая в плотной атмосфере невежества человечества, все же упала на землю и оставила неизгладимый след-кратер в сознании людей. "Джордано Бруно открыл путь к звездам, бестрепетно воззвав людей из-под власти Зверя на межзвездную дорогу. Это был воистину "гражданин Вселенной, сын Отца-Солнца и Земли-Матери", человек титанического дерзания и воли, неугасимого Прометеева огня, необъятного всезвездного кругозора. Он любил повторять, что если для нас, земных обитателей, жители других планет находятся в небе, то для них наша Земля - тоже в небе, а мы - небожители. Он утверждал, что решения всех мировых загадок надо искать не где-то в заоблачных сферах, на седьмом и восьмом небе, а в нас самих, ибо мир един, нет ничего презренного в мире, все божество" (Золоторео А. Предислоние. / Бруно. Дж. Изгнание торжествующего зверя). *Ноланец - прозвище Бруно
|
|